Антифашистский рефлекс — не иметь дело с ультраправыми — утрачен. Ненависть к американцам, либерализму и Евросоюзу берет в Европе верх

Никогда еще национализм не был таким сильным и никогда еще он не пользовался столь страстной поддержкой. На всем европейском континенте появилось новое поколение интеллектуалов, которых не смущает, что они состоят в одной партии вместе с неофашистами. Это наглые и изощренные демагоги. «Если патриотизм — это расизм, тогда мы расисты», — говорят они с обиженным видом людей, которых неправильно поняли.

Страница из новейшей истории Владивостока

Ровно двадцать лет назад, в эти же последние майские дни, Владивосток ненадолго превратился в столицу мировых новостей. Один раз подобное случилось еще двадцатью годами ранее, когда здесь в 1974-м встречались Брежнев и Форд; еще один раз — 18 годами позже, в 2012-м, когда на Русском острове проходил саммит АТЭС. Смею, однако, как свидетель, утверждать, что такого журналистского ажиотажа, как в конце мая 1994-го, не было никогда. Хотя на фоне других, в первую очередь политических, событий повод, если говорить по-честному, был исключительно частный. Зато какой! Солженицын вернулся в Россию!

За годы Великой Отечественной было совершено более 30 миллионов подвигов, мы рассказываем только о некоторых — языком документов

Стучат пишущие машинки. Частый, дробный их стук стоит над всей линией фронта, от промерзших валунов Карелии до желтых заволжских степей. Они стучат повсюду и всегда, в любую погоду и при любых условиях. Где только ни расположится штаб полка, дивизии, корпуса и так далее по всей линии военной иерархии, там возникает без промедления на столе — иногда в светлой комнате полуразрушенного городского дома, иногда в жарком, натопленном углу деревенской избы, а иногда и в бетонном коллекторе жилпромхоза, приспособленном для войны, — громоздкая, раздолбанная, с крупными круглыми клавишами в серебристом ободке пишущая машинка «Ундервуд».

Владивосток может потерять главный предмет своей гордости. В это не хочется верить, но…

Как человек, проживший во Владивостоке более полувека и истово его любящий, я, наверное, заслужил право на жесткие и откровенные оценки. Об этом городе любят говорить как о совершенно уникальном: причудливый рельеф, контрадикция моря и суши, смешение климатических поясов и связанное с ним редкое разнообразие флоры и фауны, наконец, самый восточный рубеж европейской цивилизации и главные ворота России в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Трагедия Украины растянулась на столетие

Окончание Первой мировой войны стало счастливым моментом в исторической судьбе многих народов Центральной и Восточной Европы. Империи распадались одна за другой. Народы, считавшиеся малыми, обретали собственные государства. Но попытка украинцев не увенчалась успехом! Что помешало? Соседи, спешившие поделить территорию Украины, которая могла бы стать крупным европейским государством? Самим украинцам не хватило воли и желания? А может быть, подвели лидеры?

Полузабытая советско-китайская война: 45 лет спустя

Это во Владивостоке уже тепло, а здесь, в окрестностях Лучегорска, — континентальная зима. Морозно и ясно, внизу — Уссури в ледяном бронежилете, на горизонте — бурые сопки. Пустынный низменный противоположный берег — китайский. Справа, за излучиной реки, — тот самый Даманский, из-за которого в марте 1969 года воевали Китай и СССР.

Очередным белым пятном в истории дальневосточной интервенции стало меньше

Об иностранной интервенции на Дальний Восток в период Гражданской, как ни странно, до сих пор известно сравнительно немного. Сведения, как говорит научный редактор русского издания книги владивостокский историк Сергей Корнилов, приходится собирать буквально по крупицам, что особенно относится к свидетельствам «с той стороны». Напомним, около года назад издана на русском книга «Дикие времена» Жозефа Кесселя, побывавшего во Владивостоке в 1919 году в составе французского экспедиционного корпуса, — основанная на реальных фактах, но художественная (может быть, даже слишком).

Одного вызвали командовать армией прямо из тюрьмы, о другом вспомнили только через 65 лет. Продолжаем публикацию фрагментов книги Даниила Гранина «Человек не отсюда» (Лениздат, СПб)

Вот что рассказывала Ольга Берггольц. «Добровольский, сотрудник Дзержинского, старый большевик. Был заведующим музеем ГПУ НКВД. Потом арестован, долго мыкался в нетях. В 1941 году — комиссар Седьмой армии. Тоже, конечно, нагрешил достаточно. Вспоминает, как его, перед прилетом Мерецкова, напутствовал энкавэдэшник: — Встречай командующего армией, смотри, чтоб не ушел к немцам или чего с собой не сделал, а то — во. К лицу Добровольского гэпэушник подносит сжатый кулак...

Нет одного-единственного Дня The Beatles, есть год Beatles, и годы Beatles, и люди Beatles, и любовь Beatles, и смех Beatles, а еще есть жизнь по правилам Beatles, и в этой жизни мы живем

Однажды я стоял на остановке, поджидая троллейбуса, троллейбус подъехал и открыл двери, и тогда на верхней ступеньке обнаружился небритый мужичок в сером, мятом жизнью пиджаке и с глазами невыразимой печали. Он побалансировал на верхней ступеньке, сверзился вниз и сбил с меня очки. Я их поймал и в удивлении вперился в него, а он в ответ уставился в меня и спросил все с тем же невыразимым удивлением: «Ты из Рязани?» Не знаю, почему ему пришла в голову эта мысль, ей-богу, во мне нет ничего сугубо рязанского, но в его давно и окончательно пьяной голове царила моноидея, а в усталом сердце лимитчика ныла тоска по задушевному разговору с земляком. У меня тогда с собой была бутылка портвейна, и мы пошли во двор и выпили ее.

Победителям конкурса «Новой» вручены награды

В понедельник, 23 декабря, в Обществе изучения Амурского края (ОИАК — филиал Русского географического общества) состоялось чествование победителей и вручение наград лучшим знатокам истории Владивостока, тем, кто в течение полугода наиболее точно и полно отвечал на вопросы конкурса «Неизвестный Владивосток», который наша газета проводила совместно с ОИАК.