«Свободный порт» во Владивостоке: мифы и факты

Заявление Путина об учреждении во Владивостоке «свободного порта» пока не конкретизировано. Никто не знает, что именно имеется в виду — возможно, и сам Путин не знает. Можно понимать эту идею как возвращение к «хорошо забытому старому». Но самое интересное вот что: мы толком не знаем и о том, чем было реальное порто-франко во Владивостоке в конце XIX – начале XX вв. Так что самое время полистать старые документы.

Исполнилось 100 лет со дня рождения Николая Амелько, командовавшего Тихоокеанским флотом в 60-е

Он родился столетие назад. Полстолетия назад стал «полным» адмиралом. В 30-е сидел, в 40-е воевал, в 60-е командовал Тихоокеанским флотом — и порой его «холодная» война была ничуть не холоднее «горячей». 22 ноября 2014 года со дня рождения Николая Николаевича Амелько исполнилось 100 лет. Он прожил долгую жизнь, уйдя из нее каких-то семь лет назад, — от Николая II до Путина, вручавшего адмиралу последнюю из десятков госнаград. Флоту отдал более полувека.

Во Владивостоке вышло второе издание записок подполковника Николая Адерсона

Первая мировая кажется далекой, забытой и какой-то невнятной. Хотя если взять хоть наш Дальний Восток, то только из Приамурского генерал-губернаторства на фронт призвали свыше 100 тысяч солдат и офицеров. Среди этих наших земляков встречаются неожиданные фигуры. Иные потом стали красными, как Буденный и Блюхер, другие — белыми, как Колчак и Корнилов, многим из них пришлось воевать уже не с «германцем», а друг против друга. Среди дальневосточников, участвовавших в Первой мировой, был и Николай Адерсон. Во Владивостоке вышло второе, дополненное издание его книги «Путь русского офицера. Записки из германского плена (1914-1918)».

Куда исчезла мемориальная доска Василия Ощепкова во Владивостоке?

Ровно 100 лет назад, осенью тревожного 1914 года, во Владивостоке открылась первая в стране секция японской борьбы дзюдо. Основал ее Василий Сергеевич Ощепков — человек столь удивительной судьбы, что о нем нужно писать романы и снимать фильмы.

Хроники дальневосточного Вавилона: белых пятен в истории диаспор Владивостока становится меньше

Характеристика Владивостока как «многонационального города» давно стала расхожим штампом, но сведений об истории той или иной национальной диаспоры нашего города часто не хватает. Особенно это касается периода с XIX века и до Великой Отечественной войны, когда Владивосток действительно был куда многонациональнее, чем сейчас, — в нем были китайская Миллионка, Корейская слободка, японский квартал Нихондзин Мати…

Наследие писателя, путешественника, исследователя Дальнего Востока только сейчас возвращается к читателю

Арсеньев в сентябре и родился (если по новому стилю), и умер — это к вопросу об информационном поводе; хотелось бы, конечно, чтобы для разговора об Арсеньеве не нужно было искать повод, но, к сожалению, он до сих пор по-настоящему не то что не осмыслен — не прочитан. Широко известны «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», но ведь есть и многое другое. Странно сказать: первое полное собрание Арсеньева издается только сейчас. Владивостокский «Рубеж» уже выпустил три тома, всего планируется шесть — и уже с третьего тома начался Арсеньев почти неизвестный (а дальше пойдет — совсем неизвестный: никогда не публиковавшиеся дневники и письма).

О малоизвестных потерях Тихоокеанского флота во время советско-японской войны в августе 1945-го

…Не юбилейные даты привлекают мало внимания. Между тем именно в эти августовские дни 69 лет назад подходила к концу советско-японская война, ставшая финальным аккордом Второй мировой. В последние годы ее иногда называют «странной» войной — советское посольство продолжало находиться в Токио, а, соответственно, японское — в Москве. Тем не менее в этой войне в ходе освобождения Сахалина и Курил, Маньчжурии и Кореи погибли тысячи советских воинов. О многих из них, особенно о героях, таких как Николай Вилков, Петр Ильичев и Мария Цуканова, известно достаточно широко. Но смерть на войне не всегда на виду. Об этом свидетельствуют и многочисленные могилы неизвестных солдат, которым поклоняются по всей нашей стране.

Рецепты Йозефа Геббельса дают результат только в условиях политической диктатуры

Имперский министр народного образования и пропаганды Йозеф Геббельс упивался своей властью над толпой. 18 февраля 1943 года, чеpез месяц после указа Гитлеpа о «пpивлечении всех мужчин и женщин к обоpоне pейха», Геббельс, выступая в беpлинском Двоpце споpта, пpизвал немцев к тотальной войне: — Я спpашиваю вас, готовы ли вы стать опоpой фюpеpу до тех поp, пока победа не будет в наших pуках? Готовы ли вы pаботать для нашей победы, если потpебуется, по десять, двенадцать, а то и по четырнадцать часов в сутки? Готовы ли вы напрячь все свои силы и дать Восточному фронту людей и оружие, которые нужны, чтобы нанести большевизму смертельный удар? Хотите ли вы тотальной войны?

Полтора века русских корейцев: от первых колонистов и Средней Азии до Ким Чен Ира и пян-се

Если с японцами у нас было две войны, интервенция и Хасан с Халхин-Голом, с китайцами — конфликт на КВЖД и Даманский, не считая «манзовской войны» и букета хунхузских историй, то с корейцами — ничего подобного. А ведь Корея и Россия граничат, что, казалось бы, само по себе создает почву для конфликтов. У соседей всегда есть что делить, «братские» народы то и дело воюют.

110 лет назад умер писатель, присоединивший к России Сахалин

Чехов — ровесник Владивостока. В 1890 году они увиделись тридцатилетними: молодой, но серьезный писатель, уже не «Антоша Чехонте», — и военный пост, десятилетием раньше получивший статус города. Не стоит преувеличивать значение пяти дней, проведенных Чеховым во Владивостоке на обратном пути с каторжного Сахалина, но свою роль они сыграли: город и писатель, несомненно, повлияли друг на друга. Владивостокские отголоски слышны у Чехова далеко не только в «Острове Сахалине». Не случайно несколько лет назад появилась идея поставить во Владивостоке памятник писателю.